Весь крайний период нашей германской жизни омрачался приближением огромных перемен. Перемены были непонятными, значительными и по обычаю печальными. В Союзе три года у власти находилась псевдодемократическая группа Горбачева, под прикрытием которой начинали плодиться кооперативы и расцветать криминальный бизнес. Русский Альянс еще держался, но было ясно, что долго ему не устоять. Восточная Европа покатилась к Западу, и в первую очередь наши прибалтийские друзья готовы были отправиться туда же.
В ГДР перемены были поближе, но от этого они яснее нам не были. Довольно огласить, что открытие Берлинской стенки, как и остальных границ в ФРГ, было для нас некой нежданностью. Казалось, что в это не чрезвычайно верили сами немцы. Мы находили ответа — как же так? Он безмолвствовал. Партийные собрания проводились часто, но ответа нам так никто и не давал — почему наши огромные друзья и самые прогрессивные коммунисты Восточной Европы смогли так поступить?
