С пришествием октября года истек пятилетний срок моего служения в колониях, и на компанейском шлюпе «Ситха» должен был прибыть чиновник на мое место. На военном транспорте «Америка», уплывшем из Н[ово]-Архангельска] октября 13, отослал я уже огромную часть моего имущества в Россию, оставив лишь нужно необходимое для обратного путешествия моего с семейством. Ежели опосля шестилетней разлуки с родными и длительного пребывания в таком месте, какова Ситха, что-либо могло еще усилить тоску по отчизне и нетерпение созидать себя, в конце концов, на возвратном пути, то это было, естественно, положение наше по отходе транспорта «Америка»: мы остались с дорожными чемоданами на временной квартире, как бы на станции, и поглядывали на дом главенствующего правителя в ожидании, скоро ли новейшие жильцы повеселят нас своим возникновением и освободят от тяжкой неизвестности.
Осенние холода уже наступали, обычный срок возвращения транспорта из Охотска издавна прошел, надежда созидать оный в Ситхе в реальном году исчезла, к скукотище тщетного ожидания присоединялись почти все неудобства станционной жизни, — и, словом огласить, мы в конце концов отважились снова занять дом, в котором 5 лет провели, и поневоле примирились с жестокою мыслью отложить возвращение в Россию на целый год, а может быть и долее! Октября 25 показалось судно на горизонте залива — это был шлюп «Ситха» и на нем развевался условный символ, возвещавший прибытие новейшего главенствующего правителя колоний.
